Алексей Гасников - Октябрь [СИ]

— Вот. Все здесь.

Быстро просмотрев ее содержание, Сот Эрн кивнул.

— Благодарю вас, вы даже не представляете, как это для меня важно, — произнес он затем. — Теперь я перед вами в долгу.

— Да нет, что вы, — скромно запротестовал Йозек, — о каком долге может идти речь. Вот только скажите, если это не секрет, отчего вы заинтересовались этим человеком?

Эрн задумчиво посмотрел на него.

— Это странная история, как я уже и говорил, — сказал он. — Но я обязательно вам все расскажу, когда сам разберусь до конца. Но позже. Не сейчас. А теперь мне нужно идти.

На прощание, уже в дверях, репортер крепко стиснул руку Йозека.

— Спасибо еще раз, вы действительно очень помогли, — сказал он. — До свидания.

И шагнул в темноту.

Бармен до краев наполнил рюмку, и Октябрь тут же одним махом опрокинула ее в себя, после чего вернула рюмку на стойку и знаком показала повторить.

Здоровяк-бармен посмотрел на нее с сомнением.

— Знаешь, приятель, это, конечно, не мое дело, но мне кажется, тебе уже хватит.

Октябрь бросила на него хмурый взгляд из тени капюшона.

— Наливай, — велела она.

Покачав головой, бармен все же налил. Выпив, Октябрь расплатилась и, пошатываясь, направилась к выходу. Пришло время сменить обстановку.

Весь следующий день после того, как рассталась с Мерриком, Октябрь занималась тем, что перемещалась из одного кабака в другой. Она чувствовала себя раздавленной. Было такое ощущение, что ее лишили чего-то важного, некой точки опоры. И это чувство ее угнетало. Девушке хотелось напиться до такого состояния, чтобы забыть обо всем. Просто перестать помнить, но алкоголь не помогал. Октябрь смешивала и пила все без разбору: кислое жидкое пиво, черный обжигающий ром, какую-то местную бормотуху, после которой во рту оставался привкус кошачьего помета. Однако все, что она получила в итоге, были тошнота и головная боль. Спиртному оказалось не под силу побороть ее мрачные мысли. И с каждой новой порцией выпитого те наоборот становились лишь все навязчивей и неотступней.

Ашхез, рабство, Кристо Бел, несостоявшаяся месть…

Мысли об этом рождались в ее сознании вновь и вновь, двигаясь по какому-то порочному кругу. И казалось, что вырваться из него невозможно.

Октябрь чувствовала себя лишенной цели. Десять лет, целых десять лет она ждала того дня, когда расплатится за все свои страдания. И что получила в итоге? Грязного, умирающего старика, расправа над которым не принесла бы ей никакого облегчения, так как уже сама жизнь отомстила ему за нее стократно.

Да, отомстила. И как она сама сказала однорукому вору, смерть была бы теперь для него милостью. Но все же… это было несправедливо.

В какой-то момент Октябрь чуть не поддалась слабости вернуться обратно в Приют и довести дело до конца, но вовремя одумалась.

И продолжила пить. После четвертого или пятого бара девушка окончательно потеряла ощущение времени, и когда в следующий раз пришла в себя, то обнаружила, что, опершись о стену, блюет над сточной канавой. Шел дождь. Вода в канаве бурлила и пузырилась.

Голова попросту раскалывалась. Но даже сквозь боль, а может быть — благодаря ей, Октябрь вдруг поняла, что так дальше продолжаться не может. Теперь у нее было два пути: продолжать пить, пока кто-нибудь не прирежет ее в одной из местных забегаловок, или двигаться дальше. Попробовать забыть о прежней жизни, но уже без помощи спиртного.

И отчего-то Октябрь склонялось ко второму.

Нетвердо держась на ногах, сквозь дождь и ветер, она все же добралась до дома, отмеченного зеленым фонарем. Прямо над ней небо распорола вспышка молнии.

Последнее, что она запомнила в тот вечер, была открывающаяся дверь ночлежки…

Придя в себя на следующее утро, Октябрь не сразу вспомнила, где находится. Но быстро разобралась. Ужасно болела голова, и хотелось пить.

Добравшись до кухни, она страдальчески попросила воды. Но вместо этого хозяин налил ей чашку какого-то бульона.

— Лучшее средство от тяжелого утра, — пояснил он, поймав ее вопросительный взгляд.

Хозяина звали Марли. Он добродушно болтал все то время, пока девушка поглощала завтрак. Рассказывал какие-то байки и шутливые истории. Октябрь же слушала его вполуха.

Расплачиваясь за завтрак, девушка внезапно обнаружила, что ее финансы практически на исходе. Денег хватило бы еще на то, чтобы пару раз поесть и добыть себя на ночь кров. Но вряд ли на большее, а это значило, пришла пора подумать о работе.

Она спросила об этом Марли.

— Все зависит от того, чем бы ты хотела заниматься? — ответил он.

— Сейчас для меня это не имеет особого значения. Мне просто нужны деньги.

Марли задумался.

— Что ж… — поискав на полке рядом со столом, он достал оттуда кусок грязной замусоленной бумаги и карандашный огрызок. Нарисовав что-то, он протянул листок Октябрь. — Отправляйся по этому адресу. Спроси Сайлуса Бэзила. Не могу тебе ничего обещать, но возможно он сможет тебе чем-нибудь помочь.

Поблагодарив и попрощавшись с Марли, Октябрь сунула листок в карман и вышла на улицу. Чувствовала она себя уже не так скверно, как по пробуждение: видимо, целебный бульон все же оказал свое действие.

Оказавшись на улице, она вздохнула влажный, свежий воздух и огляделась по сторонам.

Пришло время начинать новую жизнь, подумала она. И сегодняшний день можно было считать в ней Днем Первым.

Нужное место Октябрь искала долго, что было не особо приятно, учитывая вновь испортившуюся погоду.

Даже следуя плану, который вручил ей хозяин ночлежки, ей пришлось порядком побродить, прежде чем она нашла требуемый адрес. Она переходила с улицы на улицу, петляла среди дворов, путалась в проулках, сквозь зубы проклиная дождь. Впрочем, при виде того, куда в итоге привела ее карта, сомнения в девушке лишь усилились. Это был очередной темный закуток, каких ей уже предостаточно довелось повидать за то короткое время, что она провела в городе. Вход в здание располагался в грязном переулке, снабженном всеми типичными приметами подобных мест — кучами мусора, крысами и стойким неприятным запахом. Остановившись перед входом, Октябрь еще раз сверилась с планом, но ошибки не было.

Однако как раз это и вызывало в ней подозрения.

Интересно, какую работу ей могут предложить в подобном месте?

Впрочем, узнать это можно было одним-единственным способом.

Ручка деревянной, укрепленной железным листом двери была обмотана цепью. На цепи висел замок. Но попробовав потянуть дверь на себя, Октябрь обнаружила, что все это лишь видимость, и та на самом деле не заперта. Распахнув ее шире, она шагнула внутрь.